Запрос: « Голографическая проекция бульдозера »
Стиль: на усмотрение автора
От: -
Вы неправильно поняли Бульдозер 2.0
Здравствуйте, с вами снова канал СПГС и я, его бессменный ведущий. Сегодня в первый раз мы поговорим не о кино, и даже не о сериале, и даже не о романе, а о микро-повести в малоизвестном телеграм-канале.
Привлекла она меня тем, что среди тех, кому удалось с ней ознакомиться, её замысел вызвал множество противоречивых обсуждений и споров. Так часто бывает с крупными известными и значимыми произведениями, но в том-то и дело, что в маленьком очерке, казалось бы, не может оказаться ничего неоднозначного, даже хотя бы из ограничения места.
Не будем задерживаться и приступим к анализу произведения. Как всегда, мои обзоры основаны исключительно на моём сугубо индивидуальном мнении с учётом информации из прочтенных мной книг по сценарному мастерству. Тем не менее, от привычной сценаристам академической трёх-актной системы придётся отказаться в виду абсолютного несоответствия с форматом обсуждаемого произведения.
Как преамбулу, примем очевидный предшествующий долгосрочный творческий кризис автора, о котором он не раз признавался публично. Казалось бы, написанием этого микро-произведения он его как раз преодолел и разорвал сдерживавшие его оковы, но позже я вам покажу, что на самом деле подтекстом этого очерка автор как раз таки ставит для себя и для нас вопрос в иллюзорности этого ощущения.
Как и в некоторых предыдущих опусах, автор нашёл в заданной ему тематике определённое количество рифм, буквальных и двухслойных: начиная от банальных «бульдогов», «озера», «питбулей» и «передозировок», до вложенных: вроде Изумрудного города, который рифмуется с Бульдозером только названием оригинального произведения Фрэнка Баума на английском языке…
…или возгласов местных легионеров «Катер Пиллар!», где это вовсе не обязательно «сочленённая» гусеница трактора, а осознанно разделённое имя местного префекта и прокуратора: напрашивающаяся аналогия с Понтием Пилатом, историческим персонажем и героем тех же Мастера и Маргариты. Но я бы посчитал, что это всё разбросанные для красоты фантики, ничего не добавляющие к сюжету, если бы не одно «но».
Фантики, кроме, возможно, одного аккуратно оброненного намёка. Вряд ли вы обратили внимание, что одной из мета-рифм выбран именно Пьер Буль: не Джордж Буль, изобретатель булевой алгебры: аналогия, вполне ожидавшаяся бы от нашего автора, а Пьер Буль — французский автор с омонимически той же фамилией. Если изучить творчество П.Буля, то оказывается, одна из повестей именно этого Буля рассказывает о полном восстановлении, казалось бы утраченного, стихотворения, посредством планомерного взвешивания пепла, оставшегося из сожжённого в камине листка с соответствующим текстом. Известный (в мире этой повести) поэт сжёг текст своего последнего произведения в камине, а детективы восстанавливают его буквально по крупицам. Рукописи не горят, помните?
Зададим ещё один вопрос. Кого любит Понтий Пилат в М&М? Внимательный читатель вспомнит, что Понтий способен любить только животное: собаку Бангу (ударение в кличке собаки на «у»)! В черновом варианте Банга — это «дог (буль-дог?) в чеканном ошейнике, с одним зелёным изумрудом» (цитата из Вики, пояснение автора). И снова изумруд. Теперь мы можем с вами уверенно наблюдать цепочку из связанных друг с другом намёков. Пилат — друг и соратник Цезаря, он же Кайзер или Кесарь, и в очерке мы явно наблюдаем обряд крещения в полной синхронизации с кесаревым сечением!
И произведение Пьера Буля и пересечения с Мастером и Маргаритой (я, кстати, ещё не смотрел новый фильм) подсказывают нам, что, как и в этих произведениях, здесь суть где-то в области конфликта читателя и писателя. Из этого всего я делаю вывод, что автор решил в очередной раз сломать четвёртую стену, сделав протагонистом не только себя как писателя, но и вас, как читателя. Собирательного или индивидуального — вряд ли имеет значение.
Писатель проходит свой путь до крещения (новая форма осознанного бытия) и одновременного рождения нового произведения после долгого кризиса, через разрезание живота.
Путь к этому не такой сложный, как кажется: но требует внимательного взгляда внутрь себя, чтобы обрести грацию совладать с непривычной телу гравитацией и преодолеть страх перед неизведанным.
Читатель же проходит свой путь героя через ожидание следующего произведения от автора, словно отец, который не участвует в рождении физически и может вообще отсутствовать во время оформления плода и рождения но, предположительно, в приятных ему условиях, посадил в автора зерно сюжета. Желание исполняется не в том виде, который он ожидал: это кровавый и тяжёлый процесс для всех участвующих, но событие и меняет его характер, делает его взрослее и ответственнее. Возможно.
А сможет ли автор родить ещё одного ребёнка? Будет ли в следующий раз сложнее или легче? Успел ли он сам морально повзрослеть за это время, прежде чем воспитывать своё дитя?
На этом всё, подписывайтесь на канал на Патреоне и, прошу, постарайтесь не спонсировать то, за что вам потом может стать стыдно.